Именинники «Ники»–2013: «Фауст» и «Орда»

Выбор жюри выглядит забавно политкорректным: «прозападнический» «Фауст» Александра Сокурова и «евразийская» «Орда» Андрея Прошкина схлопотали главные призы конкурса. Вышло по пословице «Всем сестрам по серьгам». Между тем, оба фильма, уже получившие многие награды на разных конкурсах, хороши и каждый по-своему отражает две основные тенденции нашего сегодняшнего кино. Если «Фауст» «заэстетизирован» и рассчитан на продвинутую аудиторию, то «Орда» блестяще использует кальки массового кинематографа.

Автор сценариев обоих фильмов – признанный мэтр Юрий Арабов. И вот удивительное дело: хотя «Нику» он получил за «Фауста», не без кокетства заметив, что у него был хороший соавтор, мне более оригинальным, глубоким, цельным и гораздо более энергетичным показался сценарий «Орды». И это при том, что я совершенно не сочувствую евразийским и православным идеям, а значит, кажется, объективен.

Но все по порядку.

«Фаустом» Сокуров ставит точку в своей тетралогии о земной власти, ее мифах, бремени, заблуждениях и тщете («Молох», «Телец», «Солнце»). Точка поставлена рассчитано точно, так сказать. Сокуров поднимается к самому истоку идей-мифов, которыми бредили герои предыдущих частей тетралогии (даже и Хирохито в «Солнце») – прежде всего, идеей земной власти, заменяющей и отменяющей власть божественную. Тема безбожьего мира и человекобога звучит вовсю. Грубо говоря, это есть идейное знамя последней по времени трансформации человеческого общества, которую мы проживаем сейчас. Неслучайно Мефистофель у Сокурова – не лукавый светский прощелыга, а РОСТОВЩИК (читай: проводник власти капитала).

Режиссер создает образ немецкого провинциального городка около начала 19 века. И хотя здесь уже ходят в цилиндрах и киверах, эти древние стены сочатся миазмами средневековья. Эксперименты Фауста не только над трупами (в поисках души), но и над живыми людьми заставляют вспомнить доктора Менгеле, и надо признать: самую суть «сумрачного германского гения», сочетающего в себе жестокий прагматизм и невротичный мистицизм, Сокуров передает блестяще и даже в нехорошем смысле заразительно.

В «нехорошем» – потому что почти вся лента решена в зеленых тонах, которые первые две трети картины намеренно имеют трупно-гнойный оттенок, лишь в сценах любви Фауста и Маргариты на время преображаясь в оттенки почвы и травы, а затем в финале утончаются до кожей ощутимых рефлексов воды, льда, воздуха, наконец.

Лишний раз убеждаешься: Сокуров подходит к фильму, прежде всего, как замечательный оператор (кстати, оператор «Фауста» – Брюно Дельбоннель). Режиссер озабочен не столько характерами, которые у Сокурова схематичны или расплывчаты, сколько самой «картинкой». Ничего дурного здесь нет, такова его художническая очень современная особенность, и в этом плане он, кстати, примыкает к массовому кинематографу, который, прежде всего, ведь зрелище. Другой вопрос, насколько это оригинально в данном конкретном проявлении.

Скажу честно: трупорасчленительская эстетика первой половины фильма показалась мне искушенным повторением пройденного. Видели мы весь этот свирепый натурализм еще у Тарковского в «Рублеве» и у Пазолини в «Содоме», и с тех пор стало это общим местом, на которое даже физиология наша больше не реагирует. Просто рассудочно считываешь заложенный режиссером смысл-посыл. (Вот Балабанов, кажется, это почувствовал: в его «Кочегаре» физиологизм передан крайне скромно, лаконично и именно поэтому выразительно).

Понятен и символизм: с крысами – где золото; с собаками и котами – где похоть. Увы, вся эта средневековая звериная символика не трогает, не бередит, это хожено-перехожено, использовано сотни раз и неостроумной декоративной нарочитостью порой раздражает.

Арабов делает тонкий парафраз на Гетеву тему, парафраз, полный фантазии, и все же, мне показалось, рассудочный. Совершив с легкой руки ростовщика Мефистофеля несколько грехов, Фауст бунтарски заваливает патрона камнями. Вот Фауст остается один в вулканической льдистой местности (снималось в Исландии). Точно по Шпенглеру, Фаустов дух где-то на вершине, перед ним безбрежные горизонты. Он рвется их покорить, но Мефистофель насмешливо кричит из-под камней: «Кто же тебя накормит? Кто выведет тебя отсюда?»

Тема плотского голода (а не только голода духа) настойчиво педалируется в фильме Сокурова-Арабова, рождая далеко идущие и злободневные социально-исторические ассоциации. Плоть ненасытима, душа незрима, бог всемогущ, а безжалостно дерзкий Фаустов дух идет не тем путем. Не на ту вершину, оказалось, карабкались мы битых два часа…

Среди актерских работ все дружно выделяют Мефистофеля в исполнении Антона Адасинского. Выразительна мимика, пластика и физика этого актера… Пожалуй, его работа пронизана реальной отрицательной энергетикой, хотя в трактовке образа ничего особенно оригинального им, показалось мне, не предложено.

Фильм Прошкина «Орда» переносит нас в 14 век. Сюжетом «Орды» стал эпизод исцеления московским митрополитом Алексием монгольской ханши Тайдулы. Благодаря святому человеку ханша прозрела и в прямом и в переносном смысле. Правда, чудо явлено было не сразу, так что пришлось митрополиту побывать простым невольником да еще испытать моральную пытку, которой подверг его хан: каждый день на его глазах нарочно убивают русского раба. Сомневавшийся поначалу в своих силах и даже в боге Алексий возвращается с наградой в Москву (хан освобождает церковь от податей), а прозревшая ханша уезжает в ночную зимнюю степь на верную смерть, сбегая от кровавых переворотов и войн, которыми полнится жизнь языческой (пока) Орды.

Фильм спонсировала православная церковь, но, к чести создателей картины, в ней нет никакой нарочитости, сусальности, назидательности. Я бы даже сказал, у каждого своя правда: у монголов (которых превосходно играют здесь калмыки и якуты) правда своя, у русских – своя, а у итальянских монахов из папской тогдашней столицы Авиньона – своя.

Один из критиков сказал, что картина решена в жанре авантюрного эпоса, но не на сюжетных крючьях, уверен, держится фильм, а на глубоком и умном сопоставлении разных культур, характеров, «правд».

Вот где актерам есть, что играть! Хорош и Максим Суханов (Алексий), и Виталий Хаев (московский князь Иван Красный, явный метис – одной этой чертой как же много о времени сказано). Великолепна Роза Хайруллина (ханша Тайдула), тихая, властная, умная, минимумом средств создавшая мощный, но тонко очерченный характер.

Особо нужно отметить Андрея Панина, который хотел быть Алексием, да церковь не утвердила его из-за раскосости. В результате он сыграл одну из лучших своих ролей, хоть и эпизодическую, – хана Танибека. Зловещее и дикое обаяние этого человека, и никаких фирменных панинских штампов-примочек, и глубочайшее сожаление, что актер такого масштаба оказался нераскрытым, невостребованным нашим кинематографом!

Ну, и под раздачу: все актеры вообще, как минимум, колоритны и хороши. А ведь есть еще и изумительная работа оператора Юрия Райского, и художника Сергея Февралева… Им удалось создать не нате вам монгольскую орду, а некий собирательный образ варварской, дико пассионарной культуры, при этом у зрителя остается ощущение подлинности – не археологической, а смысловой. И это дергает наше подсознание, ведь чуем мы: варвары и теперь у ворот Рима!..

И невольно спрашиваешь себя: что важнее мне, зрителю – утонченный парафраз многажды сказанного, где актеры играют свою фактуру, свой костюм и свой грим, или реальная энергетика, реальный драматизм, реальные характеры?.. Если надобно выбирать, то я за второе.

Итожа, скажу: если привычно изысканный «Фауст» Сокурова для меня – удача небезусловная даже в контексте творчества этого режиссера, то «Орда» – удача абсолютная, глубоким и точным смыслом своим и самой энергетикой преодолевшая штампы массового кино.

Это просто отличный фильм, понимаете?

8.04.2013