Бородина В.А.
Дискурс о читателеведении. Нет ничего практичнее хорошей теории

[ Чтение на евразийском перекрёстке: Международный интеллектуальный форум. 27–28 мая 2010 г. / Министерство культуры Челябинской области; Челябинская государственная академия культуры и искусств; Кафедра библиотечно-информационной деятельности. – Челябинск, 2010. С. 40–44 ]

В последние годы очевиден бум интереса к чтению. Проводятся различные мероприятия по продвижению чтения и приобщению к нему. Издаются материалы конференций, форумов, съездов. Вышли крупные монографические работы. Увеличилось количество профессиональных периодических изданий, в которых значительное место занимают публикации, посвящённые проблемам чтения. Стали выходить журналы, целиком посвящённые чтению. Особое место в этом ряду занимает Российская школьная библиотечная ассоциация (РШБА). Именно её издательская деятельность пополнила и пополняет информационные ресурсы по чтению. Не будем забывать и об Интернет-ресурсах. Библиотечное сообщество стало проводить Интернет-конференции, что делает информационные ресурсы оперативно доступными для знакомства, осмысления, переработки и использования.

Мы никак не можем пожаловаться на то, что у нас мало самой разнообразной литературы по читателевЕдению и читателеведЕнию. Иначе говоря, литературы, посвящённой проблемам чтения, столько, что становится чрезвычайно затратным по времени просто ознакомиться со всеми публикациями, а уж тем более – превратить их в собственный профессиональный читательский капитал. Всё это порождает мозаичность и хаотичность в использовании читателеведческого знания на практике.

В рабочем варианте содержания форума «Чтение на Евразийском перекрёстке» была выделена проблема «Читателеведение сегодня: наука в кризисе?» В связи с этим возникает вопрос о «читателеведении» как науке. А в каком статусе она существует? Есть мнение, что «читателеведение» так и не получило научного статуса; это суждение было высказано, в частности, З.А. Сафиуллиной. Она считает, что, несмотря многолетнее изучение читателя, закономерности деятельности многообразной читательской аудитории так и не были выявлены. Предлагавшиеся типологии читателей носили частный характер, а обобщённая типология читателей так и не была создана. Ссылаясь на работу И.И. Тихомировой, З.А. Сафиуллина отмечает, что до сих пор выясняется сущность и значение такого понятия, как чтение (10). Нельзя не согласиться с этим фактом.

И всё же «читателеведение» существует не только как термин; предпринимались попытки его интерпретации как науки. И.Е. Баренбаум в 1973 г. писал: «Читателеведение» стало в наши дни наукой, целью которой является определение закономерностей, действующих в сфере «книга – читатель» в интересах наиболее полного удовлетворения потребностей общества и отдельных его членов в литературе различного содержания» (2, с. 5). Он же отмечал её комплексность, связь с социологией, социальной психологией, библиопсихологией, философией и другими общественными науками. Однако в этой же работе проявились теоретико-методологические трудности определения статуса читателеведения как науки. То подчёркивались своеобразие и специфика читателеведения «как одной из органических ветвей книговедческого знания», то как часть «печатеведения», то в контексте изучения читательских интересов и читательского восприятия, что находится в сфере внимания психологии. Историческое читателеведение интерпретировалось в контексте историколитературной науки, а понятие «читатель» – как объект литературоведческого изучения; приводились данные о попытках классифицировать читателя в социально-психологическом и жанровом отношении. Во многих исследованиях, которые анализирует И.Е. Баренбаум, читателеведческие проблемы решались с общесоциологических и социолого-психологических позиций применительно к нуждам библиотековедения и журналистики.

Можно ли говорить о читателеведении как самостоятельной комплексной науке, если существуют точки зрения на читателеведение как подсистемы книговедения (1), а чтение – как подсистемы категории «книга» (3), хотя и с оговорками о том, что чтение входит как объект в поле научных интересов других наук? Можно ли тогда позиционировать читателеведение как институционально организованную науку? Пока, вероятно, рано это делать.

Показательным является существование научных дисциплин, занимающихся читателеведческими проблемами. Например, на I Общенациональном Конгрессе по чтению (18–19 августа 1992 г.) работали секции: Философия чтения, Социология чтения, Психология чтения, Педагогика чтения, Психодиагностика и психосемиотика, Физиология чтения, Дефектология чтения, Методики обучения чтению, Чтение в библиотеках. Кроме этого, можно добавить такие межнаучные дисциплины: Акмеология чтения, Библиопсихология, Библиотерапия, Герменевтика, Культурология, Литературоведение, Психолингвистика, Сказкотерапия. Конечно, очень важны дисциплины библиотечно-информационной сферы деятельности: Библиотековедение, Библиографоведение, Книговедение. В рамках этих дисциплин изучаются проблемы чтения, в том числе, применительно к информационной культуре личности.

Всё это вызвано сложностью самого явления «чтение», пронизывающего всю жизнедеятельность человека и развитие человечества в целом. Понятно, что рост читателеведческого знания в филогенезе отражается на эффективности и продуктивности, качестве читательской социализации в онтогенезе. А в связи со стремительным развитием информационно-коммуникативных технологий читателеведческие проблемы ещё более усложняются. Профессиональное сообщество не успевает их решать. Показательно признание Е. И. Кузьмина: «… усилия властей и профессионального книжного сообщества, направленные на преодоление кризиса чтения и всей книжной культуры, либо недостаточны, либо не в полной мере продуманы и потому малоэффективны. А скорее всего, и то, и другое вместе» (7). Как преодолеть негативные явления в читательской социализации? В чем выход?

Вместе с тем профессиональное сообщество накопило солидный научно-практический ресурс для решения проблем читательской социализации. Приведу некоторые изданные сборники: «Чтение как стратегия жизни», «Чтение как система трансляции духовного и культурного опыта», «Чтение в системе социокультурного развития личности», «Библиотека и чтение в структуре современного образования», «Школа как территория чтения», «Как разорвать замкнутый круг», «Поддержка и развитие чтения в библиотечном пространстве России», «Остановиться, оглянуться…». С 2004 г. проводятся конференции в Санкт-Петербурге в рамках общей проблемы «Чтение детей и взрослых». Каждый год рассматривается новая тема, например: качество чтения, семейное чтение, чтение детей и подростков как фактор формирования человеческого капитала, чтение как ценность у детей и взрослых: конфликт или диалог? Им предшествовали две конференции на тему «Культура чтения в контексте модернизации Российской школы» (2001–2003 гг.). В этом году пройдёт конференция на тему «Чтение детей и взрослых: книга и развитие личности». Интересен и оригинален опыт других регионов, в частности, Урала.

Выстроить проблемное поле читателеведения в определённой системе – задача сложная. Какой подход выбрать? Можно ли, реально ли создать общую теорию чтения? Вопрос о построении общей теории чтения поднимал В.С. Крейденко (6). Прошло пять лет, однако эта проблема не стала предметом обсуждения в профессиональном читателеведческом сообществе. Автор во многом поддерживает высказанные идеи по осмыслению подходов к построению общей теории чтения; тем более что ещё в 1986 г. нами было обосновано чтение как вид речевой деятельности и особенности его развития в системе других видов речевой деятельности (4). Развитие последней тесно связано с развитием психики человека. Они и должны стать фундаментом читателеведческих исследований в контексте социокультурных процессов.

Весьма показательным в этом плане является концепция Читателя, сформулированная С.Л. Вальдгардом: «Я читатель, я интересуюсь, понимаю, соглашаюсь, усваиваю, эмоционально реагирую. Всё это происходит в моём головном мозгу в моём сознании, во мне как в субъекте поведения. Но в то же время я воспринимаю от другого человека, он мне передаёт, и в этом состоит социальная сторона чтения, которая налагает особый социальный отпечаток и на все мои индивидуальные процессы интереса, понимания и пр.» (5).

Для практической деятельности по оказанию помощи в читательской социализации руководством к действию должен стать призыв А.П. Нечаева: «Если Вы хотите, чтобы книги отпускаемые из ваших библиотек не только брались и возвращались, но действительно читались, понимались, оценивались и оказывали культурное воздействие на читателя, Вы должны хорошо понимать психический механизм чтения» (9). Это нужно для того, чтобы «Всегда и везде служить возвышению читателей» (Н.А. Рубакин).

А, может быть, создание общей теории чтения – нереальная задача? Возможно, более целесообразным окажется моделирование читателеведения как системы наук в определенной иерархии. В этом плане вспомнилось «дерево» психологических научных дисциплин. Представляется важным «поднять» историю читателеведения, взяв за основу самые значимые труды за последние 110 лет. Точкой отсчёта можно считать работу А. Трошина (11). Начинать следует с первых попыток научных исследований, определив «реперные точки» изучения закономерностей читательской социализации. Весьма значимым является и выявление приоритетности в исследованиях, появления тех или иных терминов. Зачастую в читателеведении что-то позиционируется как новое; на самом деле эти проблемы, термины, методические приёмы существовали давно. В качестве примера приведём термин «развивающее чтение», известное как минимум с 1861 г. Любопытно, что проблема рационального чтения и рационального метода обучения чтению была обозначена ещё в 1920-е гг. (8). У современных исследователей она зачастую ассоциируется с развитием так называемого «скорочтения», пик интереса к которому пришёлся на 1970-е гг. Полезен поиск как «по вертикали», так и «по горизонтали», в рамках и отечественного, и зарубежного читателеведения. Резонно сделать вывод о том, что независимо от того, какие читателеведческие проблемы решают тот или иной учёный и научные коллективы, необходимо рассматривать их системно и с учётом достижений всех научных дисциплин, исследующих чтение. Назрело время специального и серьёзного разговора о читателеведении как комплексной науке, не встраиваемой ни в какую другую научную дисциплину. Такое обсуждение, бесспорно, станет вкладом в общую копилку читателеведения, так как « нет ничего практичнее хорошей теории».
 

Литература

1. Аскарова В. Я. Динамика концепции российского читателя (Конец X – начало XXI вв.) – СПб.: СПбГУКИ, 2003. – С. 57.

2. Баренбаум И.Е. История читателя как социологическая и книговедческая проблема // История русского читателя. – Л. : ЛГИК, 1973. – Вып. 1. – С. 5–19.

3. Беловицкая А.А. Чтение как подсистема категории «книга» // Чтение как стратегия жизни : материалы междунар. науч.-практ. конф. – М.: Наука, 2006. – С. 26–29.

4. Бородина В.А. Проблема управления читательской деятельностью в системе непрерывного образования // Теория и практика обучения динамическому чтению в вузе и в средней школе: тез. докл. конф. – Новокузнецк, 1986. – С. 95–101. Она же. Теория и технология читательского развития в отечественном библиотековедении: В 2 ч. Ч. 1. Научные и методологические основы. – М.: Школьная б-ка, 2006. – 336 с.

5. Вальдгард С.Л. Очерки психологии чтения. – М.: Гос. учебн.-пед.. изд-во, 1931. – 112 с.

6. Крейденко В.С. Теория чтения: по пути к новой дисциплине // Библиотечное общение: традиции, инновации: мат-лы конф. – Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2005. – С. 78–82.

7. Кузьмин Е.И. Продвижение чтения: успехи и реальность. Что делать? // Остановиться. Оглянуться…: сб. информ.-аналит. мат-лов по пробл. чтения. – М.: МЦБС, 2009. – С. 4.

8. Левитов Н. Д. Элементы методики чтения. – М.: Работник просвещения, 1928. – 92 с.

9. Нечаев А. П. Психологические основы библиотечного дела: лекция. – М.: Работник просвещения, 1922. – 16 с.

10. Сафиуллина З.А. Информационное потребителеведение как фактор гуманизации социально-коммуникативных процессов

11. Трошин А. Я. Психологические основы процесса чтения. – Спб.: Синодальная тип., 1900. – 73 с.