Library.Ru  {1.2} Кабинет библиотековедения

главная библиотекам читателям мир библиотек infolook виртуальная справка читальный зал
новости библиоnet форум конкурсы биржа труда регистрация поиск по порталу


Библиотекам Кабинет библиотековедения Статьи
 

Бобровников В.Н.
Библиотечная профессия как социокультурный феномен: мифы и реалии

[ Национальная библиотека Республики Татарстан ]

     Если анализировать библиотечную профессию с точки зрения ее сущностного содержания, то, прежде всего, следует определить ее в терминах самого общего порядка. И лишь затем говорить об ее особенном смысле. При этом речь, конечно, должна идти именно о библиотекаре как профессионале, подразумевая некий идеальный инвариант библиотечной профессии, хотя реально, на деле, существует целый спектр библиотечных профессий: библиографы, комплектаторы, методисты и т.д.
     Итак, мы вводим понятие библиотечной профессии как некое идеальное бытие. Обычно библиотечные справочники на этом и спотыкаются, пытаясь дать определение библиотечной профессии, как чего-то очевидного, само собой разумеющегося. Все известные определения сводятся к тому, что содержанием библиотечной профессии является «выполнение комплекса разнообразных библиотечно-библиографических процессов» [1]. Аналогичные определения даны в «Терминологическом словаре по библиотечному делу и смежным отраслям знания» [2] и других, более ранних изданиях подобного рода [3]. Словом, одно и то же определение кочует из издания в издание, как якобы неоспоримое. Нетрудно понять, что здесь мы имеем дело с мифологемой, связанной с библиотечной деятельностью. Общее, сущностное в данном случае сводится к частичному, отдельному: один произвольно взятый признак фетишизируется, ему придается смысл тотального определения.
     Это растиражированное «определение» не выдерживает никакой критики. Здравый смысл подсказывает, например, что смешно было бы определять профессию врача, как сумму медицинских процессов: мы видим в нем того, кто лечит человека, а не выполняет какие-то процессы. Почему же библиотекаря мы называем исполнителем разнородных процессов?
     Представляется, что эта ошибка вовсе не случайна: в ней зашифровано застарелое отношение к библиотекарю, как к рабу книг, а не служителю людей. Именно это отношение сломало всю психологию библиотекаря, превратив его в слепого хранителя книжных сокровищ, вместо того, чтобы превратить его в поставщика и носителя информации, знаний.
     С этим коррелирует и другой библиотечный миф, уходящий корнями в историческую древность: представление об исключительной и непреходящей ценности книг и книжных собраний. Это особенное отношение к книгам и библиотекам было, очевидно, связано с их культовым значением, каковым и обладали большинство средневековых инкунабул. Сегодня известно, что знания в среднем устаревают за пять лет. Конечно, есть классические произведения философского, литературно-художественного, исторического содержания, которые сохраняют свою ценность веками, тем самым также превращаясь в своего рода культовые артефакты. Однако эти книги многократно переиздаются, а ценность коллекционных апокрифов как раз и заключается в их редкости. Тем самым, функция сохранения и охранения книг библиотекарями сегодня теряет былое значение. Книги перестали носить апокрифический характер, они превратились в передатчиков большей частью прикладной информации, потребной сегодня и только сегодня. Уже спустя 3–5, максимум 10 лет эти книги будут интересовать только историков. Поэтому сейчас от библиотекарей требуется максимальная оперативность в снабжении читателей книжной и другой информацией, т.е. организация своего рода книжного конвейера, бесконечного потока книг и других документов, одни из которых приходят, другие – уходят в небытие.
     Еще один миф библиотечной профессии – самый современный. Это идея превращения библиотек в информационные центры на базе «сплошной компьютеризации». Ущемленное библиотечное сознание цепляется за информатизацию, как за последнюю соломинку, видя в ней чуть ли не революцию в библиотечном деле. «Дайте нам компьютеры, и мы перевернем мир», – как бы говорят библиотекари. Возможно ли это?
     Это спасение иллюзорно. Пользование компьютерной информацией не может носить публичный поточный характер. Компьютер должен быть моим, чтобы его можно было использовать как таковой. В его памяти должны быть записаны мои файлы, до которых не должно быть доступа никому другому; я должен иметь возможность получать мою электронную почту, закрытую для всех; наконец, я должен общаться с Интернетом так, чтобы никто не заглядывал мне через плечо. Одним словом, работа с компьютером слишком интимный процесс, чтобы превращать его в общественное дело.
     Книга не дает перечисленных возможностей, но тем она и хороша в качестве библиотечной единицы. Чтение книги – одновременно общественно-значимый и интимно-субъективный процесс. В отличие от компьютерной информации, которая может и должна быть понята только единообразно и так, как кем-то задумано, книга раскрывается читателю не непосредственно, а через свое иное, чего вещественно нет в ней. Сколько бы человек не прочитали одну и ту же книгу, каждый обнаружит в ней что-то свое, не тождественное самой книге, ее буквальному содержанию.
     Библиотекарю нет дела до этих переливов смыслов; его интересует книга как вот это вещественное целое, и он страдает от фактически утраченных страниц или потери самой книги как «единицы хранения». В этом, на наш взгляд, исток и смысл всех «библиотечных процессов». Отсюда – превращение библиотечного дела в рутину, его явное обюрокрачивание, что в результате дает отчуждение труда.
     Разумеется, определить в рациональных терминах эту отчужденную область деятельности невозможно, потому и не получается. Определению подлежит, как уже было сказано, мысленный инвариант профессии, причем взятой не столько в отношении ее нынешних реалий, сколько в отношении предполагаемого будущего.
     Библиотекарь – это не только тот, кто сортирует, хранит и выдает книги, а еще и тот, кто способен быть посредником между смыслом книги и сознанием читателя. Книга есть инструмент общения, а не просто предмет книговыдачи. Многочисленные исследования свидетельствуют о сложности работы библиотекаря. Как правило, эти книги написаны самими библиотекарями. Поэтому сложность профессии понимается ими, как что-то путаное. Практически сложность в том, что библиотекарь должен быть одновременно и читателем, и служителем. Пользователь обращается к его ментальности, рассчитывая на полное понимание своих запросов, но обнаруживает функцию. Библиотекарь действительно функционален как исполнитель ряда рутинных операций. Не всем дано увидеть за этой рутиной нечто творческое, личностно значимое.
     Библиотекарь работает с книгой, которая задумана и существует как носительница идеальных смыслов, но сами эти смыслы возникают лишь при распредмечивании книги читателем. Этот процесс не подконтролен библиотекарю (в отличие, скажем от учителя или преподавателя). Библиотекарь – это человек, обеспечивающий чтение; с его помощью оно может наиболее полноценно осуществиться. Отсюда следует, что процесс чтения (т.е. распредмечивания книги читателем) частично входит в заботу библиотекаря: он не может быть полностью свободным от ее выполнения.
     В этом сложность социальной роли библиотекаря. И его понятное желание упростить эту роль, сводя ее до простого соблюдения библиотечных правил, до выполнения тех самых «библиотечных процессов». Но на самом деле эта роль не так проста, как может представиться.
     Роль библиотекаря двуедина: с одной стороны, он поставщик книг для читателя, и в этом смысле он обращен к книге, как к вещественному артефакту и одновременно к читателю, как «пользователю». С другой стороны, он осуществляет эмоционально-рациональный контакт с читателем по поводу книг, их идеального бытия. Уже отношение к книге, как к ценности, характерное для библиотекаря, свидетельствует об этой особой грани взаимоотношений между библиотекарем и читателем, не свойственное, например, книгопродавцу. Для последнего книга есть только стоимость, выраженная в цене.
     Наконец, есть и еще один аспект взаимодействия библиотекаря и читателя, связанный с тем, что библиотекарь в этом акте общения репрезентирует не себя лично, а библиотеку как социальный институт. Отсюда – особые ограничения и требования, предъявляемые к этому общению и его результатам. Правда, результаты не предусматриваются библиотекой в их целостности, но они, тем не менее, имеют место и заключаются в адаптации читателя к такому функциональному типу поведения, который лежит вне сферы практической жизнедеятельности. Стереотипы поведения людей в живой жизни здесь должны быть отключены. Библиотечный мир – это иное практической действительности, инобытие практики. Библиотекарь же – носитель этого инобытия. Поэтому его профессиональная личность в обыденной жизни странна, но он несет миру опыт, не даваемый никакой другой профессиональной деятельностью, опыт иррационального существования вне обыденного мира, опыт бытия в мифе, ценность которого неоспорима.
 
     Литература

1. Справочник библиотекаря. – СПб.: Профессия, 2000. – С.26.
2. Терминологический словарь по библиотечному делу и смежным отраслям знания. – М.,1995. – С.26.
3. Словарь библиотечных терминов. – М.: Книга, 1976; Библиотечное дело: Терминологический словарь. – М.: Книга, 1986.

 Вверх


главная библиотекам читателям мир библиотек infolook виртуальная справка читальный зал
новости библиоnet форум конкурсы биржа труда регистрация поиск по порталу


О портале | Карта портала | Почта: [email protected]

При полном или частичном использовании материалов
активная ссылка на портал LIBRARY.RU обязательна

 
Яндекс.Метрика
© АНО «Институт информационных инициатив»
© Российская государственная библиотека для молодежи