Доклад Информационно-аналитического центра «Сова» «Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в России в 2011 году» (Извлечения)

Интернет и антиэкстремизм

<…>

...проблемы с «экстремистскими материалами» в интернете возникают и у тех организаций, которые просто не имеют к ним никакого отношения и практически не могут способствовать снижению реальной опасности, связанной с некоторыми такими материалами. Речь идет об организациях, предоставляющих гражданам доступ к интернету – о тысячах школ и библиотек, да и о множестве других подобных мест. По логике антиэкстремистского правоприменения, им, как и провайдерам доступа к интернету, вменяется в обязанность блокировать «экстремистский контент». Но как именно они должны это делать, не описано ни в каких законодательных актах.

На практике это означает, что от школ и библиотек требуют, чтобы их компьютеры были снабжены фильтрами, перекрывающими доступ пользователей к «экстремистским материалам» (как и к порнографии, например). В случае, если такая защита пользователя не работает или работает неполноценно, органы прокуратуры выносят предостережения директорам и настаивают на дисциплинарной ответственности виновных. В школы в свое время было централизованно разослано программное обеспечение фильтрации интернета, но вот об обновлении баз данных фильтров школы должны заботиться сами, а на это не хватает ни денег, ни зачастую кадров. Библиотекам подобные фильтры не поставлялись вовсе, а денег на их самостоятельную установку у библиотек, естественно, нет.

Кроме того, наличие фильтров не избавляет учреждения типа школ от проблем с прокуратурой. Ведь никакие фильтры не могут гарантировать, что пользователь не сможет выйти на сайт с какими-то запрещенными материалами. Обычный способ «фильтрации интернета на экстремизм» – блокировка доступа к сайтам, прямо указанным в Федеральном списке экстремистских материалов – является заведомо недостаточным. Проверка же работы фильтра производится обычно просто посредством поиска по определенным ключевым словам – и уж тут сотрудник прокуратуры немедленно получает доступ к множеству страниц, либо действительно похожих на запрещенные судом, либо просто явно содержащих некий подстрекательский контент, который немедленно квалифицируется как «экстремистский». Спорный вопрос, насколько установка фильтров может от чего-то уберечь детей и тем более взрослых, но вот учреждения типа школ и библиотек она превращает в удобную жертву «антиэкстремистской отчетности».

Соответственно, растет количество проверок и разного рода актов прокурорского реагирования, во многих случаях – с дисциплинарными последствиями для сотрудников. По нашим максимально консервативным оценкам¹, до начала 2011 года была вынесена 171 санкция, а за один 2011 год – уже 192.

Случайные жертвы неправомерного антиэкстремизма

Как мы уже писали ранее, все чаще жертвами неправомерного или просто неразумного антиэкстремистского правоприменения становятся люди и организации, явно не относящиеся к «подозреваемым в экстремизме», а просто случайно попавшие в поле зрения правоохранительных органов или ставшие удобной мишенью для последних².

О проблемах библиотек, зажатых между законом «О библиотечном деле», требующим не ограничивать доступ читателей к фондам, и антиэкстремистским законодательством, требующим исключить массовое распространение запрещенных материалов, мы писали не раз³.

Можно суммировать эту антибиблиотечную кампанию. Прокуратуры предъявляли библиотекам самые разные претензии, начиная с самого факта наличия в фондах запрещенных материалов (обычно книг), хотя законных оснований для удаления таковых у библиотек нет. Основанием для санкций могли быть:

– отсутствие распечатанного Федерального списка или отсутствие его обновления (что даже технически нелепо, учитывая длину этого документа);

– отсутствие регулярных сверок фондов со списком, а то даже просто отсутствия плана таких сверок;

– отсутствие в положении о библиотеке дежурной фразы о «запрете на распространение экстремистской литературы»;

– отсутствие подписки на «Российскую газету», где публикуется список (хотя он куда оперативнее публикуется на сайте Минюста);

– отсутствие ограничения доступа к книгам из списка (хотя никакого нормативного акта, предусматривающего процедуру такого ограничения, не существует);

– отсутствие эффективной или какой-либо фильтрации «экстремистского контента» в интернете (см. об этом выше).

В 2011 году масштаб кампании стал заметно больше. По нашим, заведомо неполным, данным, с середины 2008 года по конец 2010 года было известно не менее 170 случаев неправомерных санкций в отношении руководства библиотек (включая библиотеки школьные), а только за 2011 год – не менее 138 таких случаев⁴.

Санкции стали жестче. Если раньше дело ограничивалось предостережениями и дисциплинарными мерами, то теперь стали выносить приговоры по ст. 20.29 КоАП РФ за хранение в целях массового распространения экстремистских материалов. Фактически, несколько директоров библиотек были оштрафованы за выполнение своих служебных обязанностей.

Например, 4 июля 2011 г. мировой суд в Екатеринбурге признал виновной директора Зональной научной библиотеки Уральского федерального университета Галину Кудряшову. Она была приговорена к штрафу за то, что в фонде были найдены книга А. Окорокова «Фашизм и русская эмиграция» и статья «Чеченская республика» из «Большой энциклопедии» издательства «Терра» (то есть, естественно, весь том этой энциклопедии). Книга Окорокова – это научное издание (неважно, плохое или хорошее), которое никак не может изыматься из университетской научной библиотеки. Тем более это относится к целому тому энциклопедии, вне зависимости от того, насколько разумным был судебный запрет статьи «Чеченская республика».

В январе даже было возбуждено уголовное дело по ст. 282 УК за хранение в московской Библиотеке украинской литературы книг и листовок украинских националистов, в которых, естественно, имелись антироссийские и антирусские высказывания. Но уже летом дело все же было закрыто за отсутствием состава преступления.

Остается добавить, что прокуратура, придираясь к библиотекам, не настроена в целом на «войну до победного конца». На уровне Министерства культуры и Генеральной прокуратуры еще в 2009 году были выработаны вполне практичные и необременительные процедуры доступа к экстремистским материалам на основе инструкций, уже внедренных ведущими столичными библиотеками. И хотя по вине Министерства юстиции соответствующий нормативный акт так и не был принят, наличие регламентированной процедуры вполне может защитить библиотеку⁵.

Например, 2 июня 2011 г. прокуратура Омской области обратилась в суд с иском к Омской библиотеке имени Пушкина. Поводом послужил отказ библиотеки изъять из фонда и уничтожить шесть книг, признанных экстремистскими. И уже в июле производство по иску было прекращено, так как областное Министерство культуры разработало специальные регламентирующие документы для библиотек.

<…>

Немного статистики

<…>

За массовое распространение экстремистских материалов или за хранение в целях такого распространения, то есть по ст. 20.29 КоАП, были неправомерно оштрафованы 9 человек, включая 5 библиотекарей, а также по крайней мере одно юридическое лицо – колония, в библиотеке которой нашлись книги Свидетелей Иеговы.

<…>

Примечания:

1. О большинстве проверок мы наверняка не знаем. Часто нам известно о проведении целой серии проверок, но не всегда известно количество вынесенных предостережений и иных актов прокурорского реагирования. В таких случаях мы всю серию считали за единицу.

2. См. об этом Розальская М. Неправомерный антиэкстремизм в первой половине 2011 года.

3. Подробнее об этом можно прочесть в брошюре, выпущенной Государственной публичной исторической библиотекой России при участии Центра «СОВА»: Работа библиотек с «Федеральным списком экстремистских материалов». М: ГПИБ, 2011.

4. Метод подсчета – такой же консервативный, как описано выше применительно к проверке интернет-фильтров.

5. Шаблоны соответствующих документов см.: Работа библиотек с «Федеральным списком экстремистских материалов».